Проснись, Герда, ты одна не сможешь

Разогреть его тело и растопить лед его сердца.

Ты видишь сны, какие в день своей свадьбы

Видит королева.

Проснись, Герда, еще не поздно,

Еще полнолуние и полночь не пробило

Последняя ночь, последние минуты,

последние снежинки, упавшие с неба...

«Герда», В. Дыркин

Кай привычно складывал из льдинок слово «Вечность» у трона Снежной Королевы. Она восседала, слово сама зима, в богатой соболиной шубе, украшенной ослепительными самоцветами. 

— Не хочу больше учиться, — Кай бросил ледяную палочку на ледяной пол. Палочка разбилась вдребезги, но Снежная королева и глазом не повела.

— Тебе придется научиться, — сказала она глубоким, как зимняя стужа, голосом. 

Кай сел на холодный пол и заплакал. Его слезы текли по щекам струйками, стекали с подбородка ниточкой и застывали, превращаясь в новую палочку для составления слов. 

«Долго ли она будет меня мучить...» — подумал он в тоске. 

Однажды ночью мальчик проснулся на холодном полу, потому что услышал тихий звенящий звук. Он открыл глаза, чтобы понять, из какой комнаты он доносится. Звук будто звал его и манил, будя давно забытые воспоминания... 

Мальчик обернулся на Снежную Королеву. Она никогда не спала, и сейчас, как всегда, сидела на троне и смотрела в свое перламутровое зеркало, покрытое едкой ртутной пленкой. По ее невозмутимому лицу Кай понял, что она ничего не слышит. 

— Я слышу странный звук, — сказал ей Кай. — Позволь мне пойти и посмотреть, откуда он звучит. 

— Ты знаешь правила, — холодно ответила Королева, — ты можешь уйти в любое время, но тогда не сможешь вернуться. 

Сердце сжалось в груди мальчика. Но он вздохнул и снова улегся на холодные льдины, чтобы спать дальше. 

Но на следующую ночь его снова разбудил тонкий, звенящий звук, будто кто-то робко звонит в маленький колокольчик.

Мальчик вновь посмотрел на Снежную Королеву, и с удивлением увидел, что она заснула. Он встал и осторожными шагами стал подбираться к выходу из комнаты, но как только он занес ногу над порогом, услышал злобный голос над самым ухом:

— Ты можешь уйти в любое время. Но тогда не сможешь вернуться. 

Мальчик вздохнул и поплелся обратно, к сонным, холодным сугробам. 

Утром он спросил у Снежной Королевы, что за странный звон он слышит по ночам. 

— Это стонут падучие звезды, — сказала она, задумавшись, — есть такая болезнь. Каждый, кто покидал этот дворец, попадал под чары летучей звезды и уже никогда не мог выложить заветное слово из моих льдинок. Ты можешь уйти в любое время... 

— Но тогда не сможешь вернуться, — раздраженно закончил за нее мальчик, принимаясь за работу. 

Этой ночью он плохо спал. Ему снилось что-то невразумительное; какое-то старое, таинственное слово, которое он все никак не мог вспомнить. Проснувшись посреди ночи, он стал прислушиваться, не звенит ли где тоненький колокольчик. Но стены замка были полны тишины, и, казалось, ничто не способно сокрушить их ночной покой. 

Кай встал и подошел к своей Королеве. Она спала, широко открыв рот с посеребренным, некрасиво сколотым зубом. Такой Кай видел ее впервые. Он взял зеркальце и поднес к ее рту, чтобы проверить, не притворяется ли она. На зеркале не было следов дыхания, и Кай понял, что пора двигаться в путь. 

Он с легкостью переступил через порог, взяв с собой ледяную палочку на прощание. Долго петляя по замысловатым галереям с узорчатыми рисунками, которые видел лишь раз в жизни, заходя сюда, он наконец покинул свое холодное пристанище. 

На дворе сияла ночь, и, кажется, ни одной звездочки не было на небе. 

— Милая звезда, — попросил Кай, — появись и спой мне свою песню, которую кроме меня никто не слышит. 

Но ничего не происходило. Кай вглядывался в небо, освещенное блеском замка, но звезда, по-видимому, где-то пряталась и не хотела показываться. 

— Я здесь боюсь, — сказала она ему, — отойди подальше от своего дома. 

Кай послушно сделал несколько шагов, но звезда не появлялась. 

— Разве это бесстрашие… — прошептала она с неба. 

Кай услышал ее слова, вздохнул, и пошел прочь от Ледяного дома. Чем дальше оставался замок, тем темнее было вокруг. Снег перестал блестеть, сугробы начали расти, и вот Каю уже приходилось высоко поднимать ноги, чтобы пробираться сквозь снежные завалы. 

— Дальше, дальше, — шептала звезда, прося Кая не останавливаться.

И он покорно шел, с усилием раздвигая руками горы снега. Начался снегопад, завыла злая вьюга, но он все равно шел, внемля просьбе ночной звезды, хотя сил было все меньше. Наконец, он почувствовал, что намертво увяз в снегу и уже не может двигаться дальше. Дороги назад тоже нет.

— А теперь ложись, — захохотала звезда, — ложись прямо здесь, а я покажусь тебе! 

И она поднялась на небеса, во всей своей страшной, ослепительной красе, заняв самый центр черного небосклона. Кай попытался закрыться от нее рукой, но свет Полярной звезды жег его, жег его сердце и его всего, жег что есть мочи, неугасаемым холодным светом. Он чувствовал, как твердая снежная рука, будто мягкая удавка, накрывает и медленно душит его, и отнимает последние силы. Наконец, раздался оглушительный звон, будто гремящая веселая повозка залилась бубенцами. 

Кай закричал и потерял сознание. 

... 

Проснувшись, он увидел ясное небо. Земля под ним пахла талым снегом. Оглядевшись, он увидел кругом проталины и тихие весенние ручьи. То тут, то там пели птицы, вторя ласковому журчанию. 

Кай встал, постарался отряхнуть перемазанный в земле костюм, но его попытки не увенчались успехом. Он приложил испачканную руку ко лбу и, защищаясь от солнца, посмотрел туда, где стоял замок. Теперь там красовались тающие развалины, и разрушения усиливались от минуты к минуте. Среди поваленных полупрозрачных колонн сидела Герда в нелепом бальном платье, которое было ей велико на несколько размеров. Она с недоумением смотрела вокруг и, заметив Кая, вскочила и радостно замахала ему рукой. 

Кай почувствовал себя полным дураком, потому что не планировал возвращаться. 

— Но не оставлю же я ее среди этого тающего леса! — воскликнул он, — Она ведь даже не видит, что из-за этих обрушенных балок и перекрытий не сможет и шагу сделать. Только прыгает там, хлопает в ладоши и смотрит на меня. Вот дурочка. 

Он снова вздохнул и направился к ней через полянку, которая вчера казалась ему непреодолимой. Из заднего кармана его брюк торчала палочка для собирания слов. Лед сошел и с нее, и теперь она показала себя настоящую — то была маленькая веточка, цветущая по весне.